Слово наемника - Страница 41

Не утерпев, ухватился за меч, потянул его из ножен. Слава Богу, хоть до клинка не добрались! А рукоятку, усыпанную фальшивками, можно оббить, а потом обтянуть кожей и обмотать медной проволокой. А лучше сдать оружейнику…

Кирасу, поножи и кольчужную «юбку» я заполучил пятнадцать лет назад, когда истек срок контракта с королем Рудольфом. Не скажу что выходного пособия, вкупе с тем, что накопил из боевой добычи, хватило бы на за́мок, но на одну-две деревушки — точно. Всех моих сбережений едва хватило, чтобы заказать доспехи и оружие. Один меч обошелся в кругленькую сумму. Но он того стоил.

Меч был выкован из особого металла. Конечно, не из того, что падает со звезд, но оч-чень неплохого качества. Мне объясняли, что вначале заготовка ржавела два года в болоте. Потом ее вытаскивали, нагревали, выбивая ржавчину с окалиной, и снова макали в болото на два года. И так пять раз в течение десяти лет. То, что осталось, шло в кузнечный горн.

Оружейник уверял, что такие доспехи может позволить себе не каждый король. Судя по цене — верю. Равно как и тому, что до сих пор жив, на две трети я обязан этим доспехам, а остальным — своему коню и удаче.

Из-за позолоты, покрывавшей вороненую сталь, доспехи выглядели чужими. Ярко. И — нелепо, словно слюдяные латы ярмарочного скомороха. И куда мне теперь? Ну кирасу еще можно прикрывать плащом или туникой. А шлем придется заменить. То, что блестит, любят не только сороки, но и вражеские арбалетчики. Зачем мне мишень на собственной голове? Хотя если отдать доспехи умельцу, то он что-нибудь да должен придумать. Спрошу у Жака. Наверняка есть способ отскрести позолоту.

— Я не услышал, где мои вещи и деньги, — как можно мягче и убедительней сказал я, присаживаясь на край постели. — Ну-с?

Вместо ответа Ута разрыдалась еще сильнее. Если думала, что меня можно пронять слезами, то зря. На самом деле они меня злят.

— Женщина, — сказал я, начиная раздражаться. — У тебя есть выбор. Если ты сама вернешь сумку, где лежат мои бумаги, награды и деньги, — останешься жива и невредима. Ладно, сумку можешь оставить себе. Верни содержимое. Если начнешь препираться, я позову своих парней — они перероют весь дом и найдут всё, что принадлежит мне. Когда я заберу свои вещи, мы уйдем. Но! — посмотрел я пристально в глаза фрау. — Уйдем не просто так… Вначале мы изобьем тебя и твоих сестер. А потом — подожжем гостиницу. Мы даже не будем тебя убивать, а вынесем во двор, чтобы ты посмотрела, как будет гореть твой дом! Может быть, они вас попутно и изнасилуют — мешать не стану.

— Ты не сделаешь этого… — сквозь слезы прохрипела фрау и громко высморкалась.

— В том смысле, что не буду приказывать насиловать? Или не буду поджигать гостиницу? А, точно… — как бы спохватился я. — Зачем портить свое имущество? Ведь мы с тобой — супруги. Стало быть, гостиницей владеем сообща.

— Эта гостиница моя! Она досталась мне от прежнего мужа. И никто не смеет распоряжаться моим домом! — вскинулась фрау Ута, забыв про рыдания.

— Ты, дорогая, сама выкопала себе яму, — усмехнулся я. — Надо знать законы. «В случае если один из супругов неверен, будучи уличенным в измене супругом и одним свидетелем, он теряет свои права как на то, что нажито совместным трудом, так и на любое другое имущество, за исключением приданого», — процитировал я строчку из Общего городского права. — Гостиница покойного мужа — это точно не приданое.

— За что ты со мной так? — глухо спросила Ута. — Ты специально все подстроил? Подослал своего гаденыша, чтобы соблазнил меня?

— За что? — задумался я. — За то, что не противилась, когда твоя сестра подливала мне яд. Было такое? Не говори, что ты этого не знала. И не твоя вина, что вместо яда там оказалось снотворное. А куда меня потом отвезли, знаешь? По глазам вижу, что догадывалась… Ну — это ерунда, если честно. Это я бы простил. Я уже давно не обижаюсь на тех, кто меня предает. Знаешь, что меня больше всего взбесило? Даже не то, что я застал тебя с мальчишкой. Меня взбесило то, что ты назвалась моей женой… Не узнай я, что честная вдова Ута Лайнс объявила, что она теперь жена Артакса — а, виноват — вдова фон Артакс, все было бы проще. Я пришел бы и взял только свои доспехи и награды. Даже не стал бы требовать с тебя возвращения денег. Знаешь, чего я точно терпеть не могу, так это того, что кто-то использует мое имя. А раз уж ты решила отобрать у меня все, включая имя, я тоже заберу у тебя все. Нет, имя вдовы Лайн останется. Хотя ты же потеряла право именоваться вдовой бюргера? Так кто ты теперь? Пейзанка, не имеющая право жить в городе?

— Мерзавец! — зашипела фрау. — Ты же прекрасно знаешь, что твой слуга, адъютант, или — кто он у тебя? — чуть ли не силой взял меня. Да и было-то это всего один раз!

Мне захотелось отвесить ей еще одну затрещину. Сдержавшись, я приторно-вежливо уточнил:

— Всего лишь один раз?

— Да, не один! — чуть ли не с вызовом выкрикнула Ута мне в лицо. — А что мне оставалось делать? Ждать своего мужа-героя? А как с гостиницей?

— Стало быть — хозяин в доме нужен, — констатировал я грустно.

— Это ты виноват, — без всякой логики сказала фрау, а я опять-таки не стал с ней спорить. — Я много лет была вдовой. Думала, все внутри меня уснуло. А когда появился ты, мне опять захотелось быть с мужчиной. Я считала, что ты мертв. А изменить покойному, тем более что вы не были моим мужем перед Богом — не есть грех! Я и сейчас не верю, что мой муж жив…

— Стоп! — вскинул я руку. — Давай-ка, родимая, определись. Либо ты считаешь меня своим мужем, либо не считаешь. Одно из двух…